ЖУТКАЯ НАХОДКА
Ранним утром 31 мая 1937 года лодочник Антоний Адамович медленно плыл на лодке вдоль левого берега Вилии в сторону города. В районе Поспешки он вдруг заметил тело человека в воде. Антоний причалил к берегу и попытался вытащить утопающего, но вдруг с ужасом заметил, что человек мертв, причем его явно жестоко убили. На голове и теле было множество ножевых ран, горло перерезано… Мужчина был одет в дорогой пиджак, на ногах – модные желтые ботинки. Лодочник немедленно сообщил в полицию.
В кармане пиджака убитого были найдены документы на имя Хаима Колпокуполо, хорошо известного виленской полиции как Мишка Наполеон. Сорокалетний уроженец города Солоники был членом одной из виленских бандитских группировок и всего несколько месяцев тому назад освободился из Лукишкской тюрьмы, где отбывал срок за вымогательство.
Прибывшие на место оперативники, комиссар города и представители отдела криминальной полиции с помощью розыскной собаки быстро смогли выйти на след преступников и установить следующее. Преступление совершено около часу ночи в этот же день. Убийц было несколько. Пострадавшего убили, затем сбросили труп в реку в надежде замести следы, но тело случайно зацепилось за проволоку всего лишь в нескольких десятках метров от места преступления.
Следы привели в небольшой лесок на краю Поспешки, рядом с улицей Глубокая (Glęboka), и далее, к небольшому летнему домику неподалеку от реки, где были обнаружены Хаим Левинсон и Арон Рит, в окружении целой батареи бутылок из-под пива и водки. Следы крови на одежде подозреваемых позволили сделать предположение об их причастности к убийству. Хаим Левинсон – дважды судимый сын виленского криминального авторитета Зелика Левинсона по кличке Хана Бобкес. Абрам Рит – известный в криминальном мире взломщик и контрабандист, также имевший опыт тюремного заключения.
Как оказалось, домик они арендовали за неделю до убийства, в нем хранили краденое. Жители Поспешки рассказали, что к дому часто подъезжали крытые машины с продуктами, водкой и пивом.
Мотив убийства, согласно обвинительному заключению, связан с жестокой войной между двумя вильнюсскими бандитскими группировками. Война эта началась за несколько лет до описываемых событий, корни же ее уходят в начало ХХ века – в далекие предвоенные годы…
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ
Поздним январским вечером 1911 года в одном из трактиров Новогородского предместья Вильны встретились несколько мужчин, среди которых были Сашка Лихтсон, он же Зелик Левинсон, известный в преступном мире как Хана Бобкес, и Арон Войтек, по кличке Орка Сетка (Сотня). Левинсон и Войтек считались хорошими друзьями, оба были евреями, оба занимались воровством и разбоем.
Трактир находился в Новогородском предместье Вильны, пользовавшемся дурной славой. Это был район городских трущоб, где ютились беднейшие еврейские семьи. Здесь же проживали и преступники всех мастей: воры, грабители, карманники, карточные шулеры, убийцы. Трактир, где частенько проводили время Левинсон с Войтеком, принадлежал некоей «даме» по кличке Сонька Золотая Ручка, прозванной так за свой талант выудить у «фраера» из кармана кошелёк или снять часики в мгновение ока да так, что тот и не заметит. Предприимчивая женщина вложила «заработанные» деньги в недвижимость, и на углу улиц Новогородской и Архангельской основала воровской притон под прикрытием трактира. Днем здесь было пусто и сонно. Настоящая жизнь начиналась ближе к ночи, после официального закрытия заведения. Тогда комната заполнялась странными личностями, встреча с которыми на тёмной улице не сулила бы ничего хорошего. У Соньки собирался весь «цвет» района. Здесь делили добычу, сбывали краденое скупщикам, разрабатывали планы дальнейших преступлений и «обмывали» «удачные дела». Как часто бывает среди подобной публики, случались и разборки с драками и поножовщиной – тогда Сонька приказывала своим работникам принести холодной воды и замыть следы крови.
Однако этот январский вечер оказался особенным. Собрав своих «коллег» по ремеслу, Левинсон и Войтек предложили им создать синдикат вильнюсских преступников – нечто вроде профсоюза. Поначалу такая идея вызвала сомнение у присутствовавших: вряд ли кто-то из воров станет делиться своими «доходами» взамен на сомнительные услуги. Но многозначительный взгляд Левинсона развеял все сомнения: будут платить! Начало виленской мафии «Bruderferajn» (Братский союз) было скромным, всего около дюжины воров воровали и вносили часть наворованного «в общий котел», специализировались в основном на мелких кражах. Со временем «Bruderferajn» набирал силу. Члены банды совершали все более тяжкие преступления: вымогали деньги у торговцев, рестораторов и предпринимателей в обмен на «защиту».
Тем, кто не хотел с ними сотрудничать, подкладывали взрывчатку, коррумпировали полицию. Поле деятельности преступников постоянно расширялось – они стали грабить ювелирные магазины, нападать на поезда. Вдохновлённые примером американских гангстерских организаций, «Bruderferajn» ввели у себя иерархию и жёсткую дисциплину. Был назначен совет из пяти человек, президентом организации избран Зелик Левинсон, его заместителем – Арон Войтек.
ДИСЦИПЛИНА – ЗАЛОГ УСПЕХА
С самого начала «Bruderferajn» стремились расширить организацию. Вербовка происходила под давлением, вовлекали всех — даже мелких воришек-подростков. В одном из домов для подрастающего поколения устроили воровскую школу, где старшие делились с ними опытом. Практику мальчишки проходили на улицах города, а добычу отдавали «учителю».
Своеобразный ритуал вступления в банду требовал дать клятву жизнью семьи, что вступивший будет подчиняться приказам правления и никому не выдаст доверенных ему тайн.
Пятеро господ из правления руководили практически всем преступным миром Вильно. Воровской суд выносил решения по делам, связанным с дележом добычи, ссорами и расчетами между членами организации, незаконным присвоением общих средств и делами о доносах. Приговор «суда» обжалованию не подлежал. Его нужно было принять с достоинством.
Вскоре количество членов банды перевалило за тысячу. Такой «коллектив» требовал серьёзного администрирования, и Левинсон в своём доме (ул. Завальная, 25, напротив Дровяного рынка), устроил канцелярию. Здесь хранились досье торговцев, с которых взималась дань, регистрировались взносы членов организации и квитанции о предоставлении юридических услуг семьям арестованных. Те, кто находился в трудной ситуации, могли рассчитывать на щедрое пособие от организации. Кроме того, правление заботилось и о культурном уровне своих «подопечных» — из общей кассы покупались билеты в театр. В «Bruderferajn» действовал особый «кодекс чести»: убийства совершались только в исключительных случаях (во время грабежей стреляли в воздух), проявлялось уважение к женщинам и пожилым людям, не трогали детей. Нельзя было воровать у соседей и отбирать последнее у бедняков.
В офисе всегда стоял гул, шум, который, несомненно, доходил до частной квартиры президента. Однако он не сердился, поскольку суматоха была для него самой прекрасной мелодией. А на первом этаже того же дома была пивная – официальный источник доходов Левинсона.
ХОЧЕШЬ УЕХАТЬ – ПЛАТИ.
В 1915 году, накануне прихода немцев, многие богатые купцы пытались эвакуироваться в глубь России. Это нарушало планы воровского сообщества. Тогда они начали требовать выкуп с тех, кто собирался покинуть город. За несколько дней до отъезда купец Поляков получил письмо с требованием выкупа в размере 3 000 рублей. Поляков подумал, что это глупая шутка, и выбросил письмо. В тот же вечер, когда он сидел у открытого окна, в его сторону раздались выстрелы. Пули застряли в стене, в нескольких сантиметрах от головы купца. На следующий день пришло еще одно письмо с объяснением, что это было предупреждение и что следующие выстрелы будут более точными. Поляков сообщил об этом в полицию, которая установила охрану в его квартире. Когда «доверенный человек» пришел забрать деньги, он был арестован. Но это ничего не дало – арестованный объяснил, что какой-то неизвестный подошел к нему на улице и попросил передать письмо Полякову. В тот же день в квартире купца взорвалась бомба, тяжело ранив хозяина и его сына, а их дом был частично разрушен. Это было предупреждение для тех, кто не пожелает выполнить требования «Bruderferajn» и будет искать защиты в полиции. Впрочем, те, кто платили дань, могли спать спокойно. «Bruderferajn» заботились об их безопасности. Воры, которые несмотря на обещанную защиту, покушались на имущество заплативших, были безжалостно преследуемы и наказаны организацией.
Украденные вещи владелец мог вернуть, обратившись к определённым лицам из числа участников банды и заплатив некую сумму выкупа.
СКОЛЬ ВЕРЕВОЧКА НИ ВЕЙСЯ…
В свои «золотые годы» «Bruderferajn» не ограничивался криминальной деятельностью. Были предприняты попытки отмыть незаконно полученные деньги, вложив их в легальные предприятия. Виленская мафия занималась и благотворительностью. Они устраивали театрализованные представления, танцевальные вечеринки, фестивали, доходы от которых шли бедному населению, при этом организация выступала как «Братья милосердия».
Счастливая звезда «Bruderferajn» закатилась в середине 20-х годов. Причиной тому стали отнюдь не усилия правоохранительной системы (которая была «куплена» мафией), а бунт среди членов самой банды. Многих стала не устраивать жёсткая дисциплина и диктат членов правления организации. Зачинщиком «бунта» был вор Элька Гурвич, за свой высокий рост прозванный Длинным. Он нападал на компании, находившиеся под защитой «Bruderferajn», не платил членских взносов, игнорировал все запреты и распоряжения руководителей. Его предупредили, что он играет с огнем, но Гурвич не отреагировал. В конце концов, «суд» вынес ему приговор, и Длинный был убит. По делу о преступлении, совершенном средь бела дня, в присутствии многих свидетелей, полиция начала расследование, но оно закончилось ничем: каждый в Вильно знал, кто за ним стоит.
Сторонники Гурвича после его похорон на еще свежей могиле поклялись отомстить «Bruderferajn». Понимая, что слишком слабы для открытой войны, мстители выбрали другой способ.
Среди полицейских было немало честных, неподкупных людей. Им-то друзья Гурвича и стали отправлять анонимные письма, компрометирующие членов организованной банды. Они назвали имена, адреса, денежные суммы, которые правление собирало в рамках «охраны», представили фотографии и подписи.
В середине 1924 года полиция произвела массовые аресты членов организации. Весь совет директоров во главе с Левинсоном и Войтеком угодил за решетку. Процесс над «Bruderferajn» в окружном суде в Вильно стал огромной сенсацией. Залы судебных заседаний были переполнены, приезжали журналисты со всей Польши. Несмотря на защиту авторитетных адвокатов, обвинительные приговоры были вынесены. Хотя и не очень суровые —что значили 3 – 7 лет тюремного заключения, учитывая бесчисленные преступления «Bruderferajn»!
ОТ ДРУЖБЫ ДО НЕНАВИСТИ…
Выйдя на свободу, руководители банды попытались вернуть былое могущество и воскресить «Bruderferajn». Но их время безвозвратно ушло: полиция стала более эффективной и не такой жадной на взятки от преступников, выросло новое поколение воров, а у самих главарей уже не было столько сил и энергии, как раньше, чтобы подчинить их своей воле. Кроме того, бывшие друзья стали смертельными врагами. Они обвиняли друг друга в развале организации, спорили о прибылях и сферах влияния. Теперь они действовали порознь. Бывший президент «Брудерферайн» Левинсон (Хана Бобкес) основал новую банду, которая получила название «Золотое знамя», в то время как бывший вице-президент Войтек (Орка Сетка) продолжил традиции и обычаи «Bruderferajn».
Обе группы ненавидели друг друга и боролись друг с другом всеми средствами. Провокация, донос, поножовщина на темной улице – не брезговали ничем. Эта ненависть перешла и к их сыновьям.
Учитывая специфику «работы» героев, к ним частенько наведывались полицейские с обыском. Во время одного из обысков в 1931 г. в квартире Арона Войтека полицейские случайно обнаружили в печи двенадцать ручных гранат. В случае взрыва, весь дом вместе с обитателями взлетел бы на воздух. Доказательств того, что это дело рук людей Левинсона, не было, но никто не сомневался в авторстве «подарка»…
И ЧЕМ МЫ НЕ ЧИКАГО?
В начале 1932 года Зелика Левинсона посетил неожиданный гость. Это был его давний приятель, некий Берек Кравец. В свое время во время облавы на членов «Bruderferajn» ему удалось убежать от полиции и уехать в США. Поселившись в Чикаго, Кравец предложил свои услуги самому Аль Капоне. Крестный отец Коза Ностры поручил Береку руководство бандой шантажистов и вымогателей. Знаменитый «Человек со шрамом» так высоко оценил бандитские навыки польского еврея, что даже считал его своим другом. Но во время ареста Аль Капоне в результате полицейского рейда Кравец тоже попал в руки правосудия. Отбыв тюремный срок, он был депортирован в Польшу. Кравец вернулся в свой родной город Вильно и пришел к Левинсону с предложением выгодной сделки.
Преступники решили похитить восьмилетнего сына Зелика Лейбовича, директора и совладельца ломбарда. Маленький Йоселе был любимым и единственным ребенком в семье, а Лейбович был одним из самых богатых жителей Вильно. Похищение состоялось 26 февраля 1932 г. Однако, несмотря на угрозу, Зелик Лейбович обратился за помощью в следственный отдел. Полиции удалось выйти на след преступников и вся верхушка «Золотого знамени», включая Левинсона и Кравеца, была арестована. Оставшиеся на свободе члены банды решили отменить своё требование выкупа и вернуть мальчика родителям. Это было первое преступление в Вильно с похищением ребёнка.
Летом 1932 г.состоялся суд над похитителями. Подсудимые вину не признали, пытаясь переложить ответственность за похищение на… банду Арона Войтека. 26 ноября 1932 года были вынесены приговоры: непосредственные исполнители похищения получили по 4 года тюремного заключения, Левинсон был обвинен лишь в подстрекательстве к похищению, Кравец был оправдан за отсутствием доказательств. Через 4 года у ворот Лукишкской тюрьмы Левинсона с цветами и музыкой встретили его родственники и «коллеги».
ЭПИЛОГ
Следствие по делу об убийстве Хаима Колпокуполо велось более полугода. Вина обоих подозреваемых — Хаима Левинсона и Арона Рита – была доказана. Во время судебного заседания было опрошено 40 свидетелей, 4 адвоката выступали со стороны защиты.
Было установлено, что накануне трагедии Левинсон и Рит вместе с «Наполеоном» выпивали в трактире. После наступления темноты Рит предложил поехать в Поспешку, где можно было купить еще водки. Компания, взяв извозчика, поехала на Антоколь. У пересечении улиц Глубокой и Антокольской они отпустили извозчика и пошли в сторону Вилии, к запланированному месту убийства.
Считалось, что мотивов убийства было два. Первый — старое противостояние «Золотого знамени» и «Брудерферайн», второй — подозрение «Наполеона» в сотрудничестве с полицией при расследовании контрабанды. Чтобы прояснить ситуацию и снять с себя подозрение, Наполеон якобы обращался к членам «Брудерферайн». Хана Бобкес счел это подозрительным, и послал своих сыновей Хаима и Исаака, совместно с их приятелем Авраамом Ритом, на встречу с упомянутым «Наполеоном».
Мотив убийства, согласно обвинительному заключению, связан с жестокой войной между двумя вильнюсскими бандитскими группировками. Во время судебного заседания не обошлось без курьёзов: членам суда никак не давалась труднопроизносимая фамилия убитого, поэтому было решено называть его воровской кличкой – «Наполеон».
Судебный процесс по делу об убийстве Хаима Колпокуполо нанес последний удар организованной преступности довоенного Вильно. Престарелые главари обеих банд больше уже не могли контролировать ситуацию, а через два года власть в городе вновь сменилась. Ещё через год пришли немцы. Что стало со всеми «мафиози» и их жертвами нетрудно догадаться…
