Сразу же после смерти Юзефа Монтвилла в 1911 году общественность выступила с инициативой воздвигнуть ему памятник. Известный скульптор Болеслав Балзукевич создал макет для него, но царская администрация этому воспрепятствовала (как мы знаем, поляки и польское национальное самосознание были не в чести у царской власти). Тогда, через три года после смерти Монтвилла на месте его захоронения на кладбище Росса появилось надгробие со скульптурой в виде ангела с факелом. Надпись на постаменте «Niech żywi nie tracą nadziei i przed narodem niosą oświaty kaganiec» — это цитата из «Завещания» Юлиуша Словацкого. В переводе Б.Пастернака эта фраза звучит так: «…живите, служите народу, не теряйте надежды, чтоб ночь побороть». Ангел возвышается на ступенчатом постаменте; постамент украшает панно с распятием и двумя младенцами, держащими в руках животных (символ заботы), и медальоном с барельефом усопшего. В правой руке ангел держит тот самый «oświaty kaganiec» — факел, прикрываемый от ветра левой рукой и символизирующий свет надежды народа на национальное возрождение. Автор всей композиции – варшавский скульптор Зигмунд Отто, бронзовые детали отлиты в мастерской Леона Кранца в Варшаве.
Кладбище Расу
Но вернёмся к городскому памятнику. Казалось бы, что могло помешать появиться ему в межвоенном Вильно, управляемом поляками? Однако это событие смогло произойти лишь в 1932 году, 9 октября по инициативе общественного комитета, состоявшего из друзей и близких Монтвилла. Для памятника долго искали место, всё время возникали какие-то препятствия – в основном из-за разногласий с чиновниками городского Совета. У Монтвилла было множество почитателей и людей, которые были ему благодарны за помощь и поддержку, но немало было и таких, кто терпеть его не мог, и теперь у них был повод отыграться (мы же знаем, что с покойными воевать легче, чем с живыми!). При жизни Монтвилл действительно многих раздражал: русские чиновники недолюбливали его за приверженность своей национальности, нежелание русифицироваться (несмотря на полученное в Петербурге университетское образование), местные же чиновники считали его приспособленцем и не могли простить «предательства» — слишком, на их взгляд, лояльного отношения к царской российской власти. Успешный коммерсант и банкир (соучредитель и один из директоров Земельного банка), Юзеф Монтвилл был ещё и известным филантропом и меценатом. Его девиз «Покажи свою хорошую работу и деньги найдутся» был мощным подспорьем для развития польской культуры в непростых условиях царского режима конца 19 — начала 20 века. Юзеф Монтвилл учредил более 20 различных общественных организаций и объединений, которым постоянно оказывал финансовую поддержку через учреждённый им же вместе с братом Станиславом «Фонд братьев Монтвилл». «Виленское общество друзей науки», «Общество музеев, наук и искусства», ткацкая школа «Бируте», польское общество любителей искусств «Лютня» и одноимённый театр, бесплатные классы технического рисования и черчения (некоторое время ими руководил Иван Петрович Трутнев), рисовальные классы Юзефа Монтвилла, в которых преподавал художник Юзеф Балзукевич, а в 1904-1905 г. в них учился скульптор Юозас Зикарас. Монтвилл учредил и несколько попечительских организаций – опека над неимущими, сиротами, богадельня… Остаётся лишь удивляться неуёмной энергии этого человека. Стены монастыря францисканцев называли «сердцем виленской благотворительности» — именно здесь разместились большинство общественных организаций Юзефа Монтвилла. Он возродил к жизни этот огромный комплекс зданий, долгое время находившийся в запустении. Здесь размещались и тайная польская школа, и общество опеки над бедными, дешёвая столовая для малоимущих, больница общества «Служителей св. Зиты», сиротский приют и общество «Капля молока» для детей из бедных семей. Но Монтвилла занимала не только лишь сиюминутная помощь неимущим. Цель своей деятельности филантроп видел в полном искоренении попрошайничества и нищеты жителей Вильно, а потому его заботили не только медицинское обслуживание и удовлетворение текущих нужд, но и возможность дать людям работу, помочь приобрести специальность. Этому и была призвана служить Биржа Вакансий — посредник между работодателями и безработными. Именно в превращении своих подопечных из безработных в квалифицированных рабочих видел Монтвилл ключ к победе над бедностью.
Конец 19 века вошёл в историю как период бурного развития промышленности, а в связи с этим и ростом городского строительства по всей Европе, в том числе и в Литве. В Вильнюсе стали появляться многоэтажные дома, увеличивалось количество жителей, а инфраструктура оставалась прежней, что, разумеется, не способствовало улучшению качества жизни горожан.
На рубеже 19 – 20 веков англичанин Эбенизер Говард выдвинул концепцию города-сада. Цель этой концепции – улучшить качество жизни людей, уйти от многоэтажных городских застроек, скученности, смога, трущоб. Город-сад – это нечто среднее между городом и деревней, посёлок, построенный на окраине и соединённый с городом хорошим транспортным сообщением. Здесь люди должны жить в одно- максимум – двухэтажных домах, иметь небольшой земельный участок, свою развитую инфраструктуру, общее пространство для прогулок и занятий спортом. Новаторские идеи английского парламентского репортёра Эбенизера Говарда по созданию городского жилого пространства («город-сад») нашли горячий отклик в сердце польско-литовского филантропа. Западная Европа ещё только с осторожностью присматривалась к этой идее, а Юзеф Монтвилл уже в 1896 – 1899 году начал строительство четырёх «колоний» в Вильно — сообществ малоэтажных жилых домов. Колонии строились на окраинах города – в Новом городе, на Пиоромонте, в предместье Расу, на Погулянке. Монтвилл был инициатором строительства первых вильнюсских микрорайонов! Молодые архитекторы Владислав Стипулковский и Август Кляйн получили возможность реализовать себя в этих проектах, а желающие вступить в домовые товарищества могли взять ссуду в Земельном банке (под залог этого же жилья – ипотечное кредитование, которое нам сейчас хорошо известно). Виленская ярмарка ремесленников, основанная Юзефом Монтвиллом ещё в 1890 году во многом способствовала обустройству интерьеров: она объединяла мебельщиков, текстильщиков, декораторов, помогая им найти клиентуру и таким образом обеспечивая работой.
Дома колонии на ул. Шалтиню и Агуону
Первая из таких колоний появилась в Науяместисе в 1896 году между улицами Углицкая (Шалтиню), Макарьевская (Агуону) и Кавказская (Миндауго). Изначально здесь планировалось возвести 11 одноэтажных домиков, каждый на две семьи с отдельными входами и небольшими участками земли, но было построено только лишь шесть из них. Эта колония была первым проектом молодого архитектора Владислава Стипулковского, она практически не сохранилась, в отличие от остальных четырёх. Дом по нынешнему адресу ул. Агуону, 13 кроме всего прочего примечателен тем, что в квартире на втором этаже с 1912 по 1917 год проживал Антанас Сметона, а на 1-м этаже в 1913-1914 году — Миколас Биржишка, один из сигнаторов Акта Независимости 1918 года.
Дома колонии на Погулянке
Следующий проект этого же архитектора был воплощён в районе Большой Погулянки (ныне ул.Басанавичаус). В 1897 году Земельный банк приобрёл здесь участок площадью 1,7 га, на котором располагался сад Малиновского. Участок был разбит на более мелкие и распродан отдельным собственникам, среди которых были в основном банковские служащие. Сам Монтвилл приобрёл один из участков для себя. Весь посёлок между улицами Чюрлёнё, Йоваро и Басанавичаус был обнесён каменным забором с воротами, внутри построено 10 одноэтажных домов, стоящих отдельно друг от друга на значительном расстоянии, много места оставалось незастроенным и оставлено для использования под сады и огороды).
Дома колонии на Пиоромонте
Две следующие колонии – на Пиоромонте (Шнипишкес) и Расу планировалось строить несколько иначе, чем предыдущие. Колония на Пиоромонте в 1898 – 1899 годах появилась на участке между улицами Древницкая (Ринктинес), Артиллерийская (Шейминишкю), Царьградская (Слуцко). Здесь выросли 20 домов, часть из которых располагалась вдоль уже существующих улиц, а те, что строились внутри участка, образовывали собой вновь проложенные улицы. Дома, спроектированные Стипулковским отличались экономичностью и отсутствием каких-либо декоративных деталей. Его коллега Август Кляйн, выпускник Петербургского института гражданских инженеров, присоединившийся к нему при постройке этой колонии, наоборот щедро декорирует фасады проектируемых им домов, использует деревянный декор, предлагает различные варианты проектов. По его проектам построены 5 двухэтажных коттеджей – 3 сблокированные двойные, на 4 семьи и 2 отдельно стоящие, двухквартирные, выделяющиеся своей асимметричностью и деревянными декоративными деталями. При планировании участка в центре него предполагалось устроить общественное пространство для жителей колонии, а также двухэтажное здание прачечной.
Дома колонии на Расу
В 1898 году Земельный банк купил у Вероники Зиберг-Пляттер участок к югу от Острых ворот, в 10 минутах ходьбы. Предместье Расу (Росса) впервые упоминается в письменных источниках ещё в 16 веке, в 18 веке здесь был парк и сад, а в 19 веке эта местность принадлежала графам Чапским. После покупки большая часть парка была разбита на участки, проложены новые улицы: Белостокская (Балтстогес), Могилёвская (Мелагену), Витебская, Радомская (Швянчёню) и Парковый переулок (Гервечю, Расос). До 1902 года здесь было построено около 30 одноэтажных и несколько двух- и трёхэтажных домов. Первым вдоль улицы Радомская (Швянчёню) вырос длинный двухэтажный дом из 18 сблокированных двухквартирных секций с небольшим участком земли у входа и участком 1,5 ара за домом, во дворе (проект архитектора Владислава Стипулковского). В отличие от этого «экономичного» проекта в колонии были ещё и одноэтажные дома, на 2 квартиры с отдельными входами, каждому владельцу полагался участок в 12 – 15 аров. По проекту архитектора А.Кляйна были построены 5 двухэтажных четырёхквартирных домов и 8 одноэтажных коттеджей с участками земли по 3 ара. Кроме этого Стипулковский спроектировал 3 индивидуальных дома, а в 1903 году рядом с колонией по проекту Августа Кляйна выросла вилла для генерал-майора Александра Мушникова (военный юрист, учёный-правовед, педагог и научный писатель, профессор Военно-юридической академии. Занимался в первую очередь вопросами военного законодательства и организацией военных судов, а также историей военных судов в России). Здесь же, в частном парке, принадлежавшем Ю.Монтвиллу, был установлен бюст Адама Мицкевича.
Виленский Земельный банк предоставил долгосрочный кредит для желающих поселиться в колонии Расу. Это были представители интеллигенции (врачи, юристы, архитекторы), и служащие банков и Городской Думы. Среди жителей колонии Расу значился и известный фотограф Станислав Флери.
Можно с уверенностью сказать, что район Расу почти не изменился с момента своей постройки.
Дома колонии на Лукишкес
Пятой, и самой известной жителям Вильнюса колонией стало сообщество домов на Лукишках. Эта колония сильно отличается от всех предыдущих. Здесь дома вплотную примыкают друг к другу и имеют при себе лишь крохотные участки земли со стороны двора.
Ещё с начала постройки первых зданий вокруг Монтвилла кооперировались его единомышленники – архитекторы и инженеры: Александр Парчевский, Вацлав Михневич, Август Кляйн, Владислав Стипулковский, Михаил Прозоров, Леон Равицкий, вошедшие в 1909 году в организованное Монтвиллом «Виленское товарищество по обустройству квартир». Через год Товарищество приобрело неподалёку от тюрьмы, на Лукишках, треугольный участок земли, который по проекту Леона Равицкого был разбит на 22 участка, а Августу Кляйну было поручено разработать проект домов на этих участках. Строительство началось уже после смерти Юзефа Монтвилла, летом 1911 года, и длилось 3 года. Владельцами домов были сами члены Товарищества, остальные дома приобрели представители интеллигенции и высокооплачиваемые специалисты, такие как инженер Владислав Малиновский, Повилас Кончюс, сменивший Ю.Монтвилла на посту директора Земельного банка и другие. Все дома различались между собой, фасады выполнены в стиле историзма с элементами неоготики, неоклассицизма, неоренессанса (в зависимости от вкуса владельца). В каждой квартире имелся водопровод, канализация и даже ванны, что в то время было неслыханной роскошью. Во дворе была оборудована водонасосная станция. На первом этаже, как правило, размещалась столовая и рабочий кабинет. Кухня находилась в задней части дома, со стороны двора, рядом была лестница в подвал. Один из 22 домов был общим: в нём устроили прачечную, там же жил охранник с семьёй. В трёх домах даже было оборудовано центральное отопление, остальные отапливались печами. В одном из домов арх.Михневич и Парчевский открыли своё бюро, а дом на углу теперешних улиц Тумо-Вайжгандо и Савицко принадлежал Вацлаву Михневичу. Он первый из всех его продал. Соседство новой хозяйки Янины Умястовской (владелицы дворца на ул.Траку 2) ничуть не расстроило остальных владельцев, учитывая её высокое положение в обществе и безупречную репутацию. С приходом Советской власти дома были национализированы и их интерьеры подверглись значительным изменениям, они стали многоквартирными. Нетронутыми остались лишь фасады, которыми мы и продолжаем любоваться. Небольшие когда-то деревца, посаженные владельцами, сильно разрослись и теперь закрывают фасады со стороны улиц Кражю и Савицко, а двор плотно заставлен автомобилями – ничего не поделаешь: приметы времени. Небольшая улочка, идущая вдоль южной стороны квартала, носит имя литовского дипломата и писателя Юргиса Савицкаса. После смерти Юзефа Монтвилла эта улочка стала называться Монтвилловский проезд, после войны, разумеется, была переименована в переулок Кражю (стирание памяти!). В годы независимости, когда стали возвращать улицам старые названия, этой улице почему-то дали имя Савицкаса. Ни в коем разе не хочу подвергнуть заслуги выдающегося дипломата, но всё же…Почему его память непременно надо увековечить за счёт Монтвилла? Неужели мало в Вильнюсе улиц? Даже более, чем через 100 лет после своей смерти Юзеф Монтвилл остаётся неудобным для чиновников и нелюбим ими, что лишь подтверждает его неординарность. Спасибо, хоть памятник не трогают…
Источник фото Nr. 16, 24: Eglė Kiškienė. Vilniaus namų kolonijos XX amžiaus pradžioje Architektūrinių-urbanistinių ir socialinių utopijų atspindžiai)